Поиск | Написать нам | FAQ
 EN | DE Международный интернет-семинар по русской и восточноевропейской истории
Добро пожаловать! О проекте Координаторы проекта Текущий проект Публикации Полезные ссылки Архив Написать нам

Наши партнёры

ЮУрГУ Южно-Уральский государственный
университет
UNI BASELUNI
BASEL
Челябинский государственный университет Челябинский государственный
университет

Архив

Городские детские ?пространства? в Челябинске в период ?оттепели?, 1953?1964

26.02.2009, 19:00

Лариса Коновалова (Челябинск)
После публикации монументального труда Филиппа Ариеса История детства (1962), затронутая им тема становится в течение 1980-х гг. все более продуктивным направлением исторических исследований (1). Многие представители социальной и культурной истории видят в нем сегодня интересное поле, имеющее точки соприкосновения с историей семьи, города, менталитета, образования и гендерной историей (2). Обращение к истории детства уже давно не является модной тенденцией. С точки зрения социологии, рассмотрение культурного и исторического формирования детства объясняет механизм взаимоотношений власти с обществом. Отношение к детям в обществе и его трансформация ? один из значимых критериев в оценке модернизационных и цивилизационных процессов. Детьми не рождаются; мальчиками и девочками становятся под влиянием государства, общества, семьи (3). Процесс трансформации детской социализации и формирования идентичности дает ключ к объяснению истории общества (4). История детства с одной стороны, обладает ценными инновативными возможностями и открывает новые перспективы, так как акцентирует интерес исследователя на редко затрагиваемых темах. С другой стороны, она содержит интегративный потенциал, как призма, через которую рассматриваются основные вопросы и применяются различные методы исследования для проведения всестороннего анализа. В десятилетия индустриальной современности 20 века детство сформировалось, главным образом, в больших городах. Поэтому в центре внимания данного проекта находятся урбанизированные детские миры. Под ними мы понимаем жизненно исторические (lebensgeschichtliche), а также обусловленные длительным опытом, социальные пространства действия, в которых происходит детская социализация и приобретение идентичности. К ним относятся, во-первых, официальные образовательные и жизненные пространства, специально упорядоченные для детей, во-вторых, личные, в том числе полуофициальные ?тыловые? сферы (Rueckzugsraeume), семейно-соседские пространства и, в-третьих, социально-пограничные сферы, выходящие за пределы государственного вмешательства, где дети взаимодействуют с маргинальными группами, видят теневую сторону официальной картины мира и приобретают собственный опыт. Речь идет не о гармонизированном понимании закрытого в себе детского мира, противопоставляемого миру взрослых, общества и власти. Исследовательский интерес направлен на изучение всевозможных связей и включенности детского пространства в общественную и политическую жизнь. Цель проекта заключается в том, чтобы описать историю советского детства через историю города (5). Поэтому урбанизация рассматривается как обширный процесс трансформации общества, в котором вследствие строительного бума и уплотнения жизненного пространства в городе значительно менялись условия социального действия. Согласно планам городского строительства и санирования создавался новый модернизированный городской ландшафт, в котором пространство упорядочивалось в виде специализированных и четко отделенных друг от друга частей. Заметным проявлением этого процесса стало ?изгнание детей с улиц больших городов? (6). Мир детей был помещен в особо охраняемую оболочку, чтобы, с одной стороны, защитить детей от любой опасности жизни в большом городе, с другой стороны, чтобы на этих ?островных? территориях обеспечить лучший контроль и воспитание. На примере советской истории автор проекта стремится выяснить, как далеко и какими путями проходил процесс превращения ?ребенка улицы в домашнего ребенка? (7) в период ?оттепели?. Принимая во внимание ярко выраженный коллективистский стиль социализации, доминирующую роль в СССР коллективного воспитания по отношению к семейному, было бы также интересно показать различия и сходства между Востоком и Западом, историко-культурную вариативность детства в индустриальных обществах 20 века. Автор проекта видит в детях не только объект государственного и общественного влияния, но и самостоятельно действующих субъектов и исторических актеров, следующих собственным интересам и удовлетворяющих свои потребности, исходя из своих возможностей и соображений. Конечно, социальные действия детей неминуемо испытывали опосредованное влияние. Но зачастую в условиях, установленных обществом и структурированных педагогами, дети стремились выйти за рамки отведенного пространства для игр и определенных для них возможностей действия. Данный проект ? локальное исследование, основанное на истории промышленного города Челябинска, расположенного на Южном Урале. Вследствие эвакуации многих промышленных предприятий в 1940-е гг. Челябинск становится одним и значимых центров оборонной промышленности и тяжелой индустрии. Численность населения увеличилась с 273. 000 в 1939 г. ? до 689.000 ? в 1959 г. (8) В период ?оттепели? город переживает дополнительный урбанизационный импульс в связи с форсированным переселением жителей деревни. Челябинск привлекателен для исследователя, так как на примере его истории и локальных особенностей, мы можем показать черты, характерные для большинства индустриальных городов. В период 1950-1960-хх гг. в Челябинске наблюдался рост промышленного производства, увеличение объемов массового потребления, с мощно развивающимся жилищным строительством и все более четко выраженной городской культурной работой и бытовым обслуживанием. В этот период урбанизированный Челябинск приобрел оформленный образ. Централизованная система снабжения, канализации, растущая сеть общественного транспорта, строительство культурных, спортивных и образовательных учреждений создавали новое жизненное пространство и наряду с идеологическим лозунгом ?всеобщего строительства коммунизма? начинали переход к идеологически образованному трудовому обществу (9). Предстоящий проект внесет вклад в историю советского детства, в исследование десталинизации и периода ?оттепели?. По истории советского детства 1920-1930-х гг. существуют отдельные исследования (10). Кроме того, есть многочисленные работы, посвященные общим политическим вопросам, советской педагогике, школе, семье и свободному времени (11). Современные исследователи пытаются также охватить миры детства (Lebenswelten) советской эпохи и после распада СССР. Не смотря на новейшие подходы в исследовании детства, многие вопросы по-прежнему остаются открытыми. Сравнительно хорошо исследована советская детская литература (12). Многие представители ?спутник-поколения ? издали в публицистической форме свои детские воспоминания. Некоторые аспекты, безусловно, интересны; но в детских свидетельствах прошлое представлено с ностальгически-идеализирующим чувством (13). В последние годы в центре внимания исследователей находится история советского послевоенного общества и десталинизации (14). Через историю детства и молодежи открывается интересный взгляд на советскую культуру и общество 1950-1960-х гг. Он проясняет многие аспекты хрущевской политики, до сих пор не изученные историками. Это, прежде всего вопрос об уровне вмешательства советского партийного государства в период реформ со своей ?интервенционистской? социальной политикой в жизненное пространство своих подданных, чтобы ?управляемый и организованный советский ребенок? стал предшествующей ступенью к ?новому человеку коммунистического общества? (15).

1. Государственная конструкция детского мира.

В первой части проекта идет речь о дисциплинарных установках, методах социализации, идеологическом диктате и дискурсивных стратегиях, при помощи которых был организован и педагогизирован мир детства в Челябинске. Будут рассмотрены государственные, партийные, общественные институты и организации, которые собственно и создавали детское пространство и тем самым следили за выполнением социальных правил, определявших детскую повседневность. К ним относились: - школа не только как образовательное учреждение, но и как организатор внешкольного свободного времени; - детские организации коммунистической партии - октябрята и пионеры, оказывавшие влияние на детей посредством определенного морального кодекса, поведенческих образцов и ориентации в будущее; они должны были воспитывать лояльность партии. Местные отделения октябрятской и пионерской организаций были неотделимы от школы и выполняли координирующую функцию. Центрами городской жизни пионерии в Челябинске были Дворцы пионеров, в большинстве созданные в послевоенное время; - заводы, выступавшие в роли социального организатора со своими профсоюзами, дворцами культуры и спорта, клубами, домами отдыха и пионерскими лагерями и прочими досуговыми учреждениями, ориентированными, в том числе и на детей; - внешкольные кружки, к примеру, ?Клуб юных техников?, ?Клуб будущих космонавтов?, ?Клуб юных натуралистов?, насчитывавшие много увлеченных участников, руководимых опытными педагогами и получавшие достаточное финансирование; - общественные организации, такие как родительские комитеты, комитеты женщин-общественниц, комитеты дворов, получившие в период оттепели все большие полномочия, чтобы нести полную ответственность за организацию детских территорий в виде игровых площадок. По внутренней общественной инициативе образовались ?локальные охранительные группы ? (16). Взрослые функционеры ? дворник и председатель комитета (часто пенсионеры, домохозяйки, старшеклассники и студенты) наделили сами себя правом контролировать и наказывать детей. Часто они передавали детям порой в грубой форме нормы взрослого общежития. В столкновении с ними дети узнавали о своей уязвимости перед всевластием взрослых. Одновременно это вело к формированию детской солидарности и кооперации против самовластных ?сторожей детского пространства? и с целью обойти всевозможные запреты (17). Далее мы рассмотрим дискурсивное поле советской политики в отношении детства. Основной задачей является исследование СМИ и посреднических структур, образов и символов, при помощи которых советское партийное государство воспитывало детей и стремилось влиять на формирование идентичности. В Челябинске, так же как и в других больших советских городах, проходили так называемые моральные кампании, преследовавшие своей целью установить новые нормы чистоты и здоровья, а также приучить детей и их родителей к современному городскому образу жизни, к ?культурному отдыху? в урбанизированном пространстве. С другой стороны, в условиях холодной войны дети все больше вовлекались в официальные политические инициативы ? ?кампании мира и дружбы? (18). Подобная интеграция детей в официальную политику выражала растущие ожидания и требования советского государства к социальному самоопределению детей. К тому же родителям объясняли определенную субординацию, которая должна была обеспечить им и детям общественный рост в будущем и которой они должны были следовать. Усиленная забота о ребенке оказывала одновременно сильное конформистское и дисциплинирующее давление на поколение родителей. Официальный дискурс ?детского блага? был направлен в равной степени на то, чтобы организовать детское пространство, так и при помощи новых культурных установок упорядочить мир взрослых.

2. Повседневность в детском мире.

Данное поле исследования посвящено описанию условий жизни детей в Челябинске. Пульсирующее, зачастую хаотично организованное городское пространство воспринималось в детском мире одновременно как угроза и возможность. Взгляд на историю повседневности показывает, что городская жизнь детей была обусловлена всевозможными дефицитами и неудобствами. Не смотря на постоянные заверения официальной пропаганды в том, что у советских детей самое счастливое детство на Земле, действительность в Челябинске выглядела совершенно по-другому. Многие семьи часто испытывали нехватку детской одежды и недостаток питания; в упорядоченном государством детском мире они объяснялись либо как посторонние мелочи, либо как местные трудности. Ввиду многочисленных проблем и ограниченных средств, амбициозные культурные, образовательные и социальные программы были реализованы лишь частично. Родители и дети выражали досаду, что государство не следовало своим обещаниям, предоставляя их самим себе. Повседневная жизнь детей наглядно показывает не только первые успехи и последовавшую неготовность советской урбанизации, но и позволяет выявить стратегии выживания, изобретенные детьми и родителями для решения насущных проблем и поиска своего места в растущем промышленном городе Челябинске.

3. Границы детского мира.

Наряду, с важностью официально конституированного детского мира историки и социологи постоянно задаются вопросом о том, как дети без указки взрослых и ими созданных оберегаемых территорий самостоятельно осваивали городское поле действий, вряд ли предназначенное для детских игр и поэтому наполненное опасностями и вызовами. В быстроразвивающихся индустриальных городах послевоенного времени дети из тесных квартир стремились не только во дворы и игровые площадки, но и в еще заросшие, незастроенные участки в окрестностях своих жилых мест. Здесь они могли самостоятельно действовать без контролирующего взгляда взрослых и официального вмешательства, здесь приобретался противоречивый опыт взаимодействия с асоциальными группами, которые вряд ли вписывались в официальную картину мира и общества. Здесь детьми приобретались не только новые возможности действий, но и зачастую также морально двойственный опыт и вредные привычки (брань, курение, пьянство и т.д.). Все это создавало повод для беспокойства родителям, педагогам, власти, пытавшимся прервать эту форму нежелательных контактов. К детскому ?пограничному? опыту относилась также и улица. В городах она была для детей принципиально опасным местом приобретения знаний и источником опыта выживания в условиях риска городской повседневности. На улице дети были маленькими городскими жителями, которые пытались утвердиться в мире взрослых, приспособиться жить их потребностями и интересами. Улица также предлагала пространство для игр по правилам, установленным самими детьми и интригующих прогулок. Здесь зачастую спонтанно, без влияния извне, образовывались детские объединения (?банды?), функционировавшие по своим правилам, имевшие большое значение для самоутверждения детей и обладавшие наивысшим авторитетом. За пределами специально организованного пространства для детей находились маргинальные детские группы, исключенные из официальной общественной жизни, и вели асоциальное существование. В Челябинске в 1950-1960-е годы к ним относились дети сектантов, евангелической общины верующих (?Пятидесятники?) (19). К маргинализированным детским группам относились также дети-сироты, дети из социально неблагополучных семей, чьи родители были лишены родительских прав. В Челябинске были детские банды, провинившиеся в нарушении общественного порядка и хулиганстве, за что преследовались по закону и несли наказание. Этот двойной взгляд снизу ? глазами детей и представителей маргинальных слоев открывает интересный взгляд на теневую сторону городской жизни. Таким образом, исследователь может точнее соотнести не только границы детского мира, но и рамки вмешательства политической власти.

Источники

Данный проект ? попытка представить впервые на базе обширной базы источников эмпирически широкое описание локального городского мира детства. Будут задействованы
  • региональные газеты и журналы Челябинский рабочий, Сталинская смена, с 1957 г. переименованная в Комсомолец (Орган комсомольской организации Челябинской области), Вожатый (орган пионерской организации) и Семья и школа;
  • произведения местных авторов;
  • мемуары и воспоминания учителей и функционеров;
  • официальная методическая литература;
  • опубликованные и неопубликованные фотографии;
  • Документы ОГАЧО, прежде всего фонды партийной, комсомольской и пионерской организаций, акты городского планирования и культурной работы;
  • документы архива Дома пионеров и школьников им. Крупской в г. Челябинске;
  • документы из архивов газет (исследование писем читателей);
  • документы из различных архивов школ (стенгазеты, протоколы родительских собраний, переписка школ и учащихся с органами власти и другими школами);
  • материалы интервьюирования.

Примечания

  1. Philippe Aries, Geschichte der Kindheit, Muenchen 2003 (Erstausgabe 1976).
  2. Juergen Schlumbohm, Geschichte der Kindheit ? Fragen und Kontroversen, in: Geschichtsdidaktik 8 (1983) S. 305-315. Zuletut A. R. Collin, A History of Children. A Socio-Cultural Survey Across Millenia, Westport 2001; Colin Heywood, A History of Childhood. Children and Childhood in the West from Medival to Modern Times, Cambridge 2001; Paula Fass (Hg.), Encyclopedia of Children and Childhood in History and Society. 3 Bde, New York 2004.
  3. Donata Elschenbroich, Kinder werden nicht geboren. Studien zur Entstehung der Kindheit, Bensheim 1980; Bodo von Borries, ?Wie Maedchen gemacht und Frauen geformt wurden?. Geschlechtsspezifische Erziehung und weiblicher Charakter im buergerlichen Zeitalter, 1763-1914, in: ders./Klaus Bergmann/ Gerhard Schneider (Hg.), Kindheit in der Geschichte I. 19. und 20. Jahrhundert ? Unterrichtsentwuerfe, Quellen und Materialien, Duesseldorf 1985, S. 19-69.
  4. Bodo von Borries, Vom Nutzen der Kindheitsgeschichte fuer historisches Lernen und kindliche Identitaet, in: ders./Bergmann/ Schneider (Hg.), Kindheit in der Geschichte, S. 7-18, hier S. 8.
  5. В данном направлении написаны работы Imbke Behnken/ Manuela du Bois-Reymond/ Juergen Zinnecker, Stadt und Quartier als Lebensraum von Kindern, Juegendlichen und ihren Paedagogen. Eine historisch-interkulturelle Studie, Wiesbaden-Leiden 1900 bis 1980, Wiesbaden 1983; Imbke Behnken/ Manuela du Bois-Reymond/ Juergen Zinnecker, Stadtgeschichte als Kindhetsgeschichte. Lebensraeume von Grossstadtkindern in Deutschland und Holland um 1900, Opladen 1989; Juergen Zinnecker, Stadtkids. Kinderleben zwischen Strasse und Schule, Weinheim/Muenchen 2001.
  6. Philippe Aries, Das Kind und die Strasse ? von der Stadt zur Antistadt, in: Freibeuter 60 (1994), S. 75-94.
  7. Juergen Zinnecker, Vom Strassenkind zum verhaeuslihten Kind. Kindheitsgeschichte im Prozess der Zivilisation, in: Imbke Behnken (Hg.), Stadtgesellschaft und Kindheit im Prozess der Zivilisation, Opladen 1990, S. 142-162.
  8. Советская энциклопедия, М, 1978, Т. 29, с. 57.
  9. Иванцова М.Я., Челябинск, Челябинск 1961; Челябинск: Энциклопедия, Челябинск 2002.
  10. Larry E. Holmes, The Kremlin and the Schoolhouse. Reforming Education in Soviet Russia, 1917-1931, Bloomington 1991; Alan M. Ball, And now my soul is hardened. Abandoned children in soviet Russia, 1918-1930, London, 1994; Lisa F. Kirschenbaum, Small Comrades. Revolutionizing Childhood in Soviet Russia, 1917-1932, New York 2001.
  11. Deana Levin, Leisure and Pleasure of Soviet Children. London 1966; Deana Levin, Soviet Education Today. New York 1966; Avis George (Hg.), The Making of the Soviet Citizen: Character Formation and Civic Training in Soviet Education, New York 1987; Oskar Anweiler, Geschichte der Schule und Paedagogik in Russland vom Ende des Zarenreiches bis zum Beginn der Stalin-Aera. Berlin 1964; Uwe Bach, Kollektiverziehung als moralische Erziehung in der sowjetischen Schule 1956-1976, Berlin 1986; Jenny Brine u. a. (Hg.), Home, School and Leisure in the Soviet Union. Boston 1980; Judith Harwin, Children of the Russian State, 1917-1995, Aldershot 1996.
  12. Felicity O?Dell, Socialization through Children?s Literature. The Soviet Example, New York 1978; Evgeny Steiner, Stories for Little Comrades. Revolutionary Artists and the Making of the Early Soviet Children?s Books, Seattle 1999; Catriona Kelly, Comrade Pavlik. The Rise and Fall of a Soviet Boy Hero, London 2005; Catriona Kelly, ?Thank You for the Wonderful Book?. Soviet Child Readers and the Management of Children?s Reading, 1950-1975, in: Kritika 6 (2005), S. 717-753.
  13. См.: Вайль П., Генис А., 60-е. Мир советского человека, М. 1998, с. 112-122.
  14. См.: Аксютин Ю., Хрущёвская ?оттепель? и общественные настроения в СССР в 1953-1964, М. 2004; Зубкова Е.Ю., Послевоенное советское общество. Политика и повседневность 1945-1953, М. 1999; Лебина Н.Б., Чистиков А.И., Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан, СПб 2003; William Taubman, Khrushchev. The Men and his Era, New York/London 2003; Manfred Hildrmeier, Geschichte der Sowjetunion 1917-1991. Entstehung und Niedergang des ersten sozialistischen Staates. Muenchen 1998; Stefan Plaggenborg (Hg.), Handbuch der Geschichte Russlands. Bd. 5: 1945-1991. Vom Ende des Zweiten Weltkriegs bis zum Zusammenbruch der Sowjetunion, Stuttgart 2001-4; Polly Jones (Hg.), The Dilemmas of De-Stalinization. Negotiating Cultural and Socal Change in the Khrushchev Era, London/New York 2006.
  15. См. об этом: Die Beitraege von Ann Livschiz, De-Stalinizing soviet Childhood. The Quest for Moral Rebirth, 1953-1958, in: Jones (Hg.), Dilemmas of De-Stalinization, S. 117-134; Juliane Fuerst, The Arrival of Spring? Changes and Continuities in soviet Youth Culture and Policy between Stalin and Khrushchev, in: ebd., S. 135-153.
  16. Imbke Behnken/ Manuela du Bois-Reymond/ Juergen Zinnecker, Stadt und Quartier als Lebensraum von Kindern, Juegendlichen und ihren Paedagogen. Eine historisch-interkulturelle Studie, Wiesbaden-Leiden 1900 bis 1980, Wiesbaden 1983, S. 28.
  17. По материалам опыта создания детского клуба в одном из дворов г. Челябинска было выпущено методическое пособие по организации свободного времени детей во дворе силами родительского комитета. См.: Иванова М., Клуб во дворе, М. 1960.
  18. В марте 1961 г. Дворец пионеров и школьников им. Крупской организовал масштабную акцию солидарности. Дети собирали посылку с подарками для детей убитого премьер-министра республики Конго, Патриса Лумумбы. Об этом статья в газете Челябинский рабочий, 1 мая, 1961, с. 4.
  19. Калькопф А., Почему мы с отцом перестали посещать секту, в: Челябинский рабочий, 8 июня 1958, с. 2; Калечить детей не позволим, в: Челябинский рабочий, 1 апреля 1962, с. 4.

Комментарии

Комментарии (14)

URC FREEnet

координаторы проекта: kulthist@chelcom.ru, вебмастер: