Архив

Еврейский рабочий союз в Швейцарии

04.05.2011, 11:53

?Войдете ли вы в состав группы Бунда, если таковая будет основана?? Еврейский рабочий союз в Швейцарии, от создания до 1914 г.

Сандрин Майораз, Исторический семинар Базельского университета

В данном тексте я представляю результаты моей магистерской работы о еврейском рабочем союзе в Швейцарии. Первоначально речь пойдет о постановке вопросов и использованных источниках, затем я бы хотела сказать несколько слов об основании Заграничного комитета Бунда в Женеве и перейти к организации Бунда за границей, в частности, в Швейцарии. Наконец, я представлю описание двух конкретных случаев, когда бундовцы были высланы из Швейцарии, а также кратко затрону развитие партии в Швейцарии вплоть до Первой мировой войны.

1. Постановка вопросов и источники
В рамках моей работы я постаралась охватить два аспекта. С одной стороны, я рассмотрела, как были организованы Заграничный комитет Бунда и другие бундовские кружки в Швейцарии, какую функцию они выполняли. С другой ? я попыталась раскрыть характер отношений между бундовцами и швейцарскими чиновниками. Конкретнее, воспринимали ли швейцарские власти бундовцев и их деятельность в целом.
При исследовании этих аспектов я опиралась в основном на архивные источники, найденные мной в Институте социальной истории в Амстердаме (IISH), в Федеральном архиве в Берне (BAR) и в государственном архиве Женевы (AEG). Фонд архива Заграничного комитета Бунда состоит в основном из отчетов о заседаниях объединенной организации всех бундовских кружков за границей, из писем и сообщений Центрального бюро этого союза или Заграничного комитета, из его циркуляров и из обобщающих анализов деятельности бундовских групп за пределами России в данный период. В Швейцарии можно найти, прежде всего, личные досье тех людей, которые имели проблемы с властями, а также акты политической полиции. Особую трудность представляла невозможность точного установления причастности какой-либо фигуры к Бунду.
Наряду с этими архивными источниками большую роль сыграли воспоминания одного из наиболее значимых бундовцев за границей ? Владимира Медема (1879-1923). Они содержат важную информацию о его пребывании в Швейцарии, функционировании бундовских групп в этой стране и отношении их к другим русским социалистическим организациям.

2. Организация и структура Бунда за границей, прежде всего в Швейцарии
Структура Бунда за границей являлась подвижной и гибкой. С течением времени она менялась, приспосабливаясь к потребностям партии. Бунд укоренился в Швейцарии на трех уровнях. Во-первых, в различных городах имелись центральные кружки Бунда. Во-вторых, существовало Центральное бюро Объединенной организации бундовских кружков за границей. В-третьих, имелся Заграничный комитет Бунда.

2.1. Образование Заграничного комитета в Женеве
Уже в первые годы после образования Бунда началась волна преследований в его адрес. Многие бундовцы были арестованы царской полицией, многие типографии подверглись конфискации. Образование Заграничного комитета Бунда произошло во второй половине 1898 г. в Женеве. Одним из его основателей был Джон Милль (1870-1952). Незадолго до волны репрессий он сумел выехать в Западную Европу. Сразу же после прибытия в Женеву в июле 1898 г. он попытался помочь центральному комитету в России. Он основал различные группы и проводил агитацию в пользу Бунда в русско-еврейских колониях. Через несколько месяцев он уже смог наладить регулярную отсылку денег Центральному комитету. Он решил придать своей деятельности формальную структуру и 15 января 1899 г. возвестил в одном из русскоязычных изданий о существовании Заграничного комитета. Это известие было опубликовано в марте того же года в ?Ydisher Arbeter?. Целью Комитета было использование всех средств для поддержки Центрального комитета Бунда в Российской империи, прежде всего посредством посылки денег (добровольных пожертвований) и литературы. К примеру, Заграничный комитет основал специальную кассу взаимопомощи для поддержки политических заключенных и их семей в России. Под литературной помощью понималась публикация бундовских статей, журналов и манифестов, а также их распространение за границей и в России. С этой целью была создана типография, обозначенная как ?израилитская?. Первоначально она находилась в Каруже ? соседней с Женевой общине. Там Комитет печатал ведущие журналы и документы, которые распространялись затем по всей Европе и России, например: ?Последние Известия? или позже ?Вестник Бунда?. В публикации текстов участвовали члены различных центральных кружков, о которых речь пойдет впереди. В декабре 1899 г. третий Конгресс Бунда признал Заграничный комитет в качестве своего официального представительства за границей. Я не смогла найти однозначного ответа на вопрос, почему Милль выбрал местом своей деятельности именно Женеву. Но условия в Швейцарии были хорошие. Наряду с уже существовавшими здесь важнейшими русскими эмигрантскими общинами положение страны в центре Европы позволяло использовать ее как наилучшую платформу для коммуникации и контрабанды нелегальной литературы. К тому же, политические эмигранты со своей активностью мало чем рисковали. Пока русские не вмешивались в швейцарскую политику, а их революционная деятельность не угрожала стране, местные ведомства были полны сочувствия и понимания. Решающим фактором, по моему мнению, стало присутствие в Швейцарии других бундовцев. К этому времени в Швейцарии уже находился Цемах Копельзон (1869-1933), оказавший Милль финансовую поддержку после его прибытия в Цюрих.
Еще я хотела бы добавить, что хотя израилитская типография в первые годы находилась в Каруже, с осени 1903 г. она переехала в Женеву на Rue de Carouge 81. Этот же дом являлся постоянным местом для проведения собраний Заграничного комитета, причем не только постоянных его членов, но и бундовцев, которые временно находились в Женеве и искали здесь убежища.

2.2. Центральный кружок и Центральное бюро
Сразу же после основания Бунда в различных городах за пределами России возникли группы, симпатизирующие этой организации. Они образовывались, прежде всего, в местах проживания эмигрировавших русско-еврейских социалистов. После учреждения Заграничного комитета эти группировки были преобразованы в так называемые центральные кружки. Каждый из них состоял минимум из трех человек и его основной целью была поддержка Бунда. В частности это означало, что кружок должен был оказывать литературную и материальную помощь, распространять идеи Бунда среди студентов и рабочих из Российской империи, оказавшихся за границей, заниматься обучением кадров для еврейского рабочего движения в России и привлекать общественное мнение на Западе к поддержке дела Бунда. В отличие от Заграничного комитета эти центральные кружки вплоть до 1906 г. не признавались партийными органами, что наталкивалось на непонимание среди бундовцев-эмигрантов. С самого начала бундовцы добились успеха в Берне. С большим воодушевлением они оказывали помощь Заграничному комитету в переводе манифестов, свидетельств и статей на русский язык и на идиш.
Возникшие в разных городах центральные кружки Бунда имели собственные названия и нуждались в такой структуре, которая бы обеспечила их эффективную организацию. В январе 1902 г. представители всех центральных кружков собрались в Берне, где приняли решение о создании Объединенной организации бундовских кружков за границей и Центрального бюро. Последнее должно было поддерживать Заграничный комитет в его деятельности. Оно отвечало за организацию центральных кружков, совместные праздники и акции протеста. Оно также положило начало проведению лекторских туров по многим городам. Важной задачей являлась передача информации между отдельными кружками и Заграничным комитетом. Благодаря бюро последний должен был получать общее представление об активности и развитии групп в колониях. Присутствие членов Заграничного комитета на открытии Центрального бюро и тот факт, что один из членов Бюро был назначен непосредственно Комитетом, доказывает, с одной стороны, тесную кооперацию между двумя инстанциями. С другой ? Бюро тем самым подчинялось Заграничному комитету. С этого момента представители различных центральных кружков регулярно встречались в Берне и обсуждали положение в организации. Они явно стремились к долгосрочному развитию и закреплению своего влияния среди находящихся в эмиграции русских евреев. Каждый кружок регулярно заполнял и отсылал в Центральное бюро анкеты о составе колонии, отношениях между различными политическими движениями и выполненной работе (распространение журналов, доклады, дискуссии, концерты и т.д.).
К концу 1902 г. в Швейцарии находилась половина центральных кружков (4 из 8). Согласно Владимиру Медему, бернский кружок был старейшей и важнейшей группой за пределами России. В 1902 г. он насчитывал 12 членов. Далее шла Женева с 11 членами, Лозанна с 4-мя. Кроме того, бернская группа имела в распоряжении сплоченную основу ангажированных бундовцев, которые могли быть полезны для Центрального бюро.
Основной трудностью для бундовских центральных кружков был вопрос общественного признания. Было решено оставаться в подполье. Для решения определенной проблемы или проведения дискуссии на определенную тему члены центрального кружка могли организовывать другие группы (например, образовательные или дискуссионные клубы), однако не ставить их в известность о существовании самого центрального кружка. Подобную тактику можно объяснить страхом перед преследованиями. В Западной Европе находились царские агенты, призванные наблюдать за русскими социалистами. Поэтому член Бунда вели себя предельно осторожно. Владимир Медем, прибывший в Берн в ноябре 1901 г., рассказывает в своих мемуарах, что бундовцы никогда не спрашивали потенциальных новых членов напрямую об их желании вступить в бундовский кружок. Они задавали косвенный вопрос: ?Хотели бы вы войти в состав группы Бунда, если таковая была бы основана??
Благодаря своей организации в Швейцарии Бунд имел солидную рабочую опору. Однако эта солидная организация проявила свои слабости в двух случаях, к описанию которых я перехожу.

3. Высылка Арона Кремера и Хайма Бернштейна
В 1900 г. Арону Кремеру (1865-1935), одной из ведущих фигур Бунда, удалось, бежать из тюрьмы за границу. Он сразу же вступил в контакт с Джоном Миллем и его Заграничным комитетом и в конце декабря 1900 г. осел в Женеве. Помимо прочего он работал в израилитской типографии, вместе с неким Хаймом Бернштейном, который с февраля 1901 г. жил в Женеве. В апреле 1901 г. оба оказались втянутыми в конфликт с женевскими ведомствами, закончившийся высылкой их из страны. Однако этот случай имел далеко идущие последствия.
5 апреля 1901 г. состоялось публичное собрание, задуманное как протест против выдачи итальянских анархистов и акция поддержки студенческих демонстраций в России. Не все участники мероприятия были выходцами из Российской империи, речи произносились на французском и итальянском языках. После собрания часть слушателей приняла участие в демонстрации перед русским и итальянским консульствами, во время которой они ?пели революционные песни, кричали и свистели? (1). В ходе протеста перед русским представительством дело дошло до беспорядков. Один из брошенных демонстрантами камней попал в окно квартиры консула, но еще хуже: со здания были сорваны и уничтожены гербы. Это повлекло за собой дипломатический кризис: русский консул подал жалобу в женевские ведомства на бездействие в предотвращении беспорядков. Результатом расследования стал арест нескольких лиц, из которых шесть было оставлено под стражей. Пятеро являлись выходцами из России, один ? из Италии. Среди подозреваемых находились Кремер и Бернштейн. Несмотря на усилия их адвоката и поддержку более 100 человек, подписавших прошение в пользу несправедливо арестованных, 17 апреля Бернштейн и Кремер были высланы из Швейцарии, хотя их участие в погроме так и не было доказано. Оба подались в Париж и заявили о своем намерении выехать в Лондон. Согласно Владимиру Медему, это выдворение стало причиной перенесения деятельности Заграничного комитета и его типографии в Лондон. С осени 1901 и до осени 1903 г. Заграничный комитет находился в Лондоне. Существует много иных гипотез о причинах переезда. Одни утверждали, что Комитет стремился к большей секретности или нуждался в новой инфраструктуре (2). Однако эти два аргумента выглядят неубедительно при пристальной оценке ситуации Заграничного комитета в Женеве. Там со своей типографией он имел хорошую, налаженную им же самим инфраструктуру, а также контакты с русско-еврейскими студентами, оказывавшими ценную помощь в публикации и контрабанде нелегальной литературы.

4. Случай Давида Махлина
Другим случаем, имевшим последствия для организации Бунда в Швейцарии, является история Давида Махлина (1879-1952), высланного 10 мая 1906 г. из Швейцарии. Этот случай описан в документах как швейцарской стороны, так и самих бундовцев, поэтому представляет собой большую ценность.
4.1. События
24 апреля 1906 г. после обыска в доме Давида Махлина швейцарские власти принимают решение об его аресте. Махлин привлек к себе внимание полиции тем, что на свое имя арендовал залы для проведения четырех собраний русских эмигрантов. Эти встречи стали предметом полицейского отчета, в котором упоминалось, что, хотя Махлин и зарегистрирован в Берне с 4 апреля 1906 г., но вопреки своим показаниям не зачислен в университет Берна и, возможно, длительно находился в городе на нелегальном положении. Неясности, окружавшие Махлина, пробудили подозрение и привели к обыску, в ходе которого полиция конфисковала ?массу анархистской литературы, фотографии и ящик с инструментами и химическими аппаратами? (3). Для выноса обнаруженной литературы и фотографий полиции понадобилось 4 больших ящика. На следующий день подозреваемый подвергся допросу, в ходе которого показал, что проживает в Берне с конца ноября 1905 г., а в Швейцарию прибыл осенью 1904 г. Как позже узнала полиция, он был выслан из Пруссии за участие 16 марта 1904 г. в организованной русскими акции протеста. До своего появления в Женеве, он был зачислен в университет Цюриха на зимний семестр 1904/1905 гг. До конца летнего семестра он изучал там химию, а в начале августа 1905 г. посетил 7 конгресс сионистов в Базеле. После своего пребывания в Женеве он решил вернуться в Россию, однако из-за забастовки русских почтовых и телеграфных служащих не смог получить отправленные родителями деньги на поездку. Поэтому он подался в Берн. Там ему предложили место секретаря в ?Центральном бюро объединенной организации бундовских [...] групп? (4), которое он и принял.
Точность информации тяжело проверить, так как в наличии имеется только свидетельство Махлина. Отчет о деятельности Объединенной организации групп содействия Бунду за границей за период с 15 марта и 15 июля 1906 г. не содержит уточняющих сведений о карьере Махлина. Он подтверждает только факт его работы секретарем Центрального бюро.
Во время допроса Махлин приложил все усилия для опровержения обвинений в принадлежности к анархизму: ?Я не анархист и не социалист-революционер или террорист, я ? социал-демократ? (5). Он несколько раз повторил это заявление в разных выражениях. Наличие большого количества русскоязычных бумаг, брошюр и журналов в его квартире он объяснил фактом хранения у него архива секретариата ?проживающих за пределами России бундовцев? (6). По поводу собраний он заявил, что речь шла о бундовских мероприятиях и что на них обсуждались только вопросы, касающиеся этой организации.
Удивительно, но полиция не стала проводить расследования по поводу группы Бунда в Берне. Она не задала вопросов об именах других бундовцев, находящихся в городе. Чиновников больше всего заботил найденный ящик, содержание которого тотчас же было передано на изучение кантональному химику. Его вывод был однозначен: ?Определенно можно заявить, что большинство рассмотренных объектов могут быть использованы для изготовления бомб или взрывных снарядов? (7).
Махлин пытался защититься от обвинений в распространении бомб. Он заявил, что ящик был отдан ему на хранение Михаилом Шаевичем, с которым он четыре года назад познакомился в России и который принадлежал теперь к террористическому течению. Так как ящик был закрыт на навесной замок, а у него не было ключа, он не мог знать, что содержалось внутри. Он не стал уточнять, почему согласился хранить у себя ящик.
Ретивость швейцарских чиновников приписать Махлину террористические намерения следует рассматривать в контексте апреля 1906 г. В Швейцарии уже имело место несколько террористических атак, в которые были вовлечены русские. Последняя состоялась в декабре 1905 г. в Женеве и вызвала большой резонанс. На rue Blanche 3 декабря в квартире, снятой одним из русских, произошел взрыв, от которого пострадало несколько человек люди. При расследовании случая полиция обнаружила, что в квартире располагалась лаборатория и типография. Данный факт стал поводом к так называемому делу Билита, названной по имени главного организатора Бориса Григорьевича Билита (1864-?), ошибка которого привела к взрыву, а сам он тяжело пострадал. С учетом данного факта можно лучше понять, почему ведомства в Женеве столь серьезно отнеслись к махлинскому ящику. Его обнаружили едва ли через четыре месяца после случая с Билитом.

4.2. Реакция Бунда за границей
Интересно, что на этот раз, в отличие от апреля 1901 г., Бунд в Швейцарии не стал бездействовать. Сначала он отреагировал на краткую заметку, опубликованную 26/27 апреля в Бернской газете под заголовком ?Бунд?. В ней журналист описывал арестованного как анархиста, который держал дома весь необходимый материал для производства бомб.
?Организация еврейских социал-демократов, бундовцев в Берне? (8) написала в газету письмо, которое должно было внести уточнения и коррективы. Этот текст не ограничивался описанием ареста Махлина, но старался исправить замену понятия ?социал-демократ? на ?анархист?: ?Как любая другая социал-демократическая организация наша партия не имеет ничего общего с анархистами, решительным образом борется с ними, и нужно рассматривать действия полицейских как оказание любезности русскому правительству, которое стрижет под одну гребенку и социал-демократов, и анархистов? (9). Часть письма была опубликована в газете Бунда от 28 апреля.
Бундовцы постарались отвести от Махлина все подозрения. Они не ограничились одной лишь публикацией: 2 мая один представитель организации (я не смогла идентифицировать его из-за неразборчивой подписи) направил в Бундесрат письмо, в котором он повторно от имени ?Объединения еврейских социал-демократов в Берне и самого господина Махлина? заявил о невиновности последнего. Он еще раз заверил, что арестованный является ?членом организации? бундовцев, поэтому не может быть ни анархистом, ни террористом. Проблематичный ящик и его содержимое он интерпретировал как ?досадное недоразумение? (10). Далее он писал: ?Целью этого прошения является просьба в адрес высокого Бундесрата об отмене решения о выдворении Давида Махлина?.
Что изменилось с апреля 1901 г. и высылки Кремера и Бернштейна, которые также являлись членами Бунда? Из письма можно понять, насколько группа бундовцев была связана с Махлиным и насколько сильно она желала его оправдания. Открытые попытки спасти секретаря Центрального бюро демонстрируют важность его фигуры для организации. Это подчеркивает и отчет объединенной организации бундовских групп за границей за март-июль 1906 г. Там Махлин в качестве исключения упоминается в качестве бывшего секретаря Центрального бюро. Его арест стал причиной значительной путаницы внутри организации. Еще одним следствием было перенесение Центрального бюро из Берна в Женеву, что способствовало слому почти всех традиций и связей организации. Хотя автор отчета связывал возникшую ситуацию хаоса не только с выдворением Махлина, но и с отъездом других членов Центрального бюро в Россию, можно предположить, что случай Махлина повлек за собой определенную дезорганизацию структуры.
Важность Махлина подтверждается не только шагами, предпринятыми партией по его спасению. Кремер в 1901 г. также являлся значимой фигурой Бунда, однако он не нашел поддержки единомышленников и был выслан без всяких протестов с их стороны, хотя это событие также повлекло за собой важные последствия, а именно переезд Заграничного комитета и типографии в Лондон. За пять лет обстоятельства сильно изменились. Во-первых, Бунд добился общественного признания. В 1906 г. в его рядах числилось 33 000 членов. Возросло его влияние в рядах еврейских рабочих. За границей в различных городах возникало все больше кружков, а их сеть простиралась вплоть до Америки, Южной Африки и Австралии. Тем самым укрепилась легитимность партии. В апреле 1901 г. Бунд за границей насчитывал всего несколько кружков, а Заграничный комитет существовал к этому времени всего два года и не обладал той силой, которую он приобрел к 1906 г. К тому же, за Махлина вступился не Заграничный комитет, а бернская группа и организованное только в 1902 г. Центральное бюро, на котором высылка Махлина сказалась бы в большей степени.
Изменилось и восприятие еврейской рабочей партии швейцарскими чиновниками. В 1901 г. власти не проводили никакого различия между членами Бунда и других русских социалистических движений, деятельность типографии Заграничного комитета в Женеве как бундовского предприятия оставалась незамеченной. На рубеже 1905-1906 гг. Федеральная прокуратура ближе познакомилась с израилитской типографией. По меньшей мере полтора года она следила и переводила публикуемую там продукцию, не найдя в ней никакого призыва к насилию. Поэтому она в меньшей степени интересовалась бернской группой бундовцев, в большей ? людьми, которые имели прямое отношение к Махлину и ящику. Ибо власти в ходе своего контроля могли установить, что Бунд высказывается против терроризма. Это почти положительное видение их партии чувствовали и бундовцы в Берне, попытавшиеся открыто прояснить положение и спасти обвиняемого.

4.3. Высылка
Попытки бернской группы Бунда оказались безуспешными. 3 мая, спустя лишь день после письма кружка на имя Бундесрата, прокуратура обобщила дело для швейцарского департамента полиции и юстиции. Она признала, что среди найденных документов не было ни одного, который бы подтвердил причастность бундовцев к террористическому движению. Однако сомнительный ящик говорил об обратном. Обращение к показаниям обвиняемого и подтверждение возможности, что Махлин не имел ключа от замка, так как он не был найден, не повернуло ситуацию в пользу русского. Отрицательной стороной для бундовцев было отсутствие доказательств версии Махлина. Хотя сама прокуратура утверждала, что собранного материала недостаточно, чтобы представить потенциальную опасность, она рекомендовала выслать Махлина и обосновать этот шаг недостаточностью предоставленных им сведений о природе ящика, а также тем, что он пребывал в Швейцарии ?исключительно с агитаторскими целями? (11). Свидетельства бернской группы Бунда: как опубликованное заявление, так и письмо в Бундесрат ? вообще не были учтены. На заседании 4 мая Бундесрат утвердил решение о выдворении, а 10 мая Махлин был препровожден в Базель на границу с баденским вокзалом, откуда он сел на скорый поезд в Карлсруэ. С момента ареста и до высылки прошло две недели.

5. Бунд за границей в 1906 г.
Как уже упоминалось, выдворение Махлина не прошло бесследно для организации Бунда за границей. Примерно в это же время партия в России переживала трудные времена. После поражения революции 1905 г. численность членов Бунда начала снижаться. Если обратиться к отчету организации за период с 15 марта по 15 июля, можно понять, что ситуация и перспективы бундовских кружков за границей в 1906 г. выглядели не так мрачно, как в России. На 5 заседании, состоявшемся в марте 1906 г. бундовцы за границей приняли решение о переориентации своей политики. Сам автор отчета говорит о поворотном пункте в истории. Во-первых, партия поменяла название. Если в момент своего основания в январе 1902 г. она именовалась Объединенная организация бундовских кружков за границей, то в начале марта 1906 г. она была названа Объединенная организация групп содействия Бунду. Во-вторых, объединение приняло новый устав, направленный на демократизацию и легализацию организации. Легализация означала, что центральные кружки, с настоящего момента - группы содействия, могут действовать в различных колониях не тайно, а открыто. Уже было широко известно, что подобные группы существуют. В отличие от бывших центральных кружков они могли подписывать свои сообщения и публикации настоящим именем и представить себя общественности.
Так называемая демократизация, тесно связанная с понятием легализации, означала расширение организации и внутреннюю реорганизацию структуры кружков. Она последовала в основании так называемых Бюро группы, которые были необходимы для нормальной работы с учетом роста числа бундовцев в кружках. Они представляли интересы своего кружка в Заграничном комитете или по отношению к другим социалистическим фракциям своей колонии в случае совместных собраний. Таким образом, они находились в непосредственном контакте с Заграничным комитетом в Женеве, в который ежемесячно переводились собранные пожертвования в поддержку Бунда. Одновременно они предоставляли Центральному бюро отчет. Члены бюро выбирались соответствующими кружками. Тайное голосование должно было проходить в начале каждого семестра. Сама группа могла устанавливать численность членов ее бюро. Минимум это должно было быть три человека: президент, кассир и секретарь.
Названные выше элементы позволяют сделать широкие выводы о функциях бундовских кружков. Во-первых, бундовцы за границей тщательно обдумали последствия легализации. Основание бюро групп демонстрирует стремление к действовать эффективно, а также имитировать структуру организации, возникшую в русском подполье. Это было связано со и со стремлением способствовать долгосрочному развитию движения среди русских евреев за границей. Во-вторых, то обстоятельство, что в начале каждого семестра решено было проводить голосование об образовании бюро групп, указывает на ожидаемое резкое изменение состава групп, которое стало бы следствием высокой мобильности русско-еврейских эмигрантов.
Согласно отчету, составленному в августе 1906 г., решение о переориентации мгновенно принесло плоды. Хотя автор предупреждал от излишнего восторга, так как новый порядок существовал только пять месяцев, он утверждал, что число членов быстро выросло. В сравнении с 15 марта (датой введения нового устава) 15 июля к составу группы присоединилось значительное количество новых членов. Для швейцарских городов, в которых существовали бундовские кружки, число сторонников значительно возросло: в Цюрихе с 5 до 15, в Берне с 8 до 28, в Лозанне с 7 до 15, в Женеве с 3 до 20. В большинстве других европейских местечек рост был сходным, при этом во многих городах разница была менее показательной, чем в Швейцарии.

6. 1909-1912: Трудности и успехи
Однако этот восторг длился недолго. В последующие три года Бунд за границей пережил тот же кризис, что и сама партия в России. Из отчета о деятельности групп за границей в период с мая 1909 г. по май 1910 г. становится ясно, что, несмотря на распространение групп еще в паре городов и наличие высокого интереса к партии, в большинстве кружков проявились ?апатия и равнодушие?, причем во всех сферах: в сборе пожертвований, лекциях, дискуссиях, образовательных курсах. Распространение сферы влияния достигло мертвой точки: в бундовские группы невозможно было привлечь новых членов, а бывшие сторонники отдалились от кружков. Материальный аспект также не радовал. Что касается швейцарских групп, то регулярные поступления от различных мероприятий удавалось собирать только в Женеве и Берне. То же относилось к членским взносам: в Женеве они уплачивались регулярно, в Берне частично, а в Цюрихе не уплачивались совсем.
Несмотря на трудный период, организация Бунда за границей все еще обладала хорошо организованной сетью. Центральное бюро в Женеве поддерживало связи с 17 группами (как и в августе 1906 г.), шестью рабочими союзами и четырьмя рабочими группами. Кроме того, оно контактировало еще с 42 местечками, в которых проживали маленькие группы или отдельные представители Бунда. В швейцарских Женеве, Берне и Цюрихе существовали центральные кружки. В Цюрихе ? еще и бундовский рабочий союз. Лозанна, где группа была сформирована в 1902 г. и которая в 1906 г. еще присутствовала в списке, в 1910 г. была переведена в категорию ?групп бундовцев и отдельных бундовцев?. Это означало, что представители Бунда в этом городе не объединялись больше в кружок, который принадлежал бы к объединенной организации групп помощи. Невозможно установить, когда произошла эта метаморфоза и было ли ее причиной недостаточное участие проживающих там сторонников или незначительное количество потенциальных интересующихся. В любом случае, контакт с другими членами партии не обрывался. Любопытным является факт, что в эту категорию попала не только Лозанна с ее университетом и значительным количеством русских студентов, но и Давос, Лугано и Невшатель.
Давос превратился в известное место для бундовцев. Многие читали там лекции. Например, Владимир Медем, как свидетельствует один из флайеров, выступил там 28 декабря 1911 г. с докладом о ?народах России и национальном вопросе?. Там была даже образована совместная комиссия бундовцев и членов РСДРП, целью которой являлась поддержка больных политических активистов, желающих пройти излечение в Давосе. Курорт являлся привлекательным местом для русских, ищущих ухода и покоя. В циркуляре от 30 января 1912 г. Центральное бюро указало бундовским группам помощи на письмо давосской комиссии, которая просила членов партии уведомлять о своем приезде на курорт заранее. Из-за большой популярности русского санатория и других инфраструктур комиссия часто не могла предоставить прибывающим социалистам свободное место или финансовую поддержку. В конце января осуществлялась запись желающих только на март. Здесь, скорее всего, идет речь о ?Русском доме для туберкулезных больных, оставшихся без средств?. Он был открыт в 1909 г. и пользовался большой популярностью.
Самым активным кружком был женевский. Он организовал встречу в честь пятилетия кровавого воскресения, а его докладчики участвовали в акции протеста по поводу казни каталонского анархиста Франсиско Феррера (1859-1909), что демонстрирует, его участие в мероприятиях других партий (12).
Активность бундовцев в Женеве связана с тем, что там находилось Центральное бюро, Заграничный комитет и израилитская типография, то есть центр организации Бунда за границей. Там беспрерывно находились ведущие представители партии, что автоматически влекло за собой высокую активность.
Например, в мае 1908 г. вернулся Владимир Медем, который с 1906 г. являлся членом Центрального комитета. Он остался в Женеве последующие четыре года и активно участвовал в деятельности Заграничного комитета, прилагая все усилия по поддержанию жизнеспособности партии в период кризиса. Через некоторое время после своего приезда, он совместно с другими бундовцами принимает решение о выпуске журнала ?Отклики Бунда?. Несмотря на выступления Менделя во время пребывания в Женеве с многочисленным докладами и изданием различных литературных публикаций, ощущалась нехватка бундовских журналов. Это сокращало возможности самовыражения и распространения идей организации. Выходом из положения была публикация статей в еврейских журналах на русском языке и на идише, даже если не все из них представляли социалистические идеи. Эта позиция соответствовала новой политике партии, которая была провозглашена осенью 1910 г. на восьмой конференции Бунда: партия стремилась отныне оказывать влияние на жизнь еврейских рабочих не только посредством чисто бундовских организаций, но и привлекать новых сторонников путем участия в деятельности культурных и внепартийных групп.
Отчет Объединенной организации групп содействия Бунду за границей за период с мая 1911 по октябрь 1912 г. свидетельствует, что перспективы организации улучшились. В октябре 1913 г. в состав групп входило 440 членов. Это число никогда не было столь высоким. Таким образом, принадлежность к локальным кружкам в 1912 г. возросла. К швейцарским новшествам, например, причислялись возобновление деятельности группы помощи в Лозанне, возникновение бундовской группы в Базеле, а также контакты с отдельными партийцами в Куре.
В рассматриваемый период активностью отличалась не только Женева. Несмотря на отсутствие точной статистики посещений различных мероприятий, можно создать для себя представление о ситуации. На собраниях к первому мая приняли участие ораторы из групп помощи Цюриха, Берна, Давоса, Женевы и Лозанны. Все произносили свои речи на идише. С годами этот язык приобретал все большее значение, однако не являлся единственным средством коммуникации. Например, в Женеве и Лозанне были организованы лекции о политике Бунда и его программе на русском языке. Выступления были также организованы в Берне, Базеле, Женеве, Лозанне и Цюрихе.
Доклады в Женеве посетило наибольшее количество слушателей. Один из них собрал 11 посетителей, три ? от 30 до 35, два последних ? 50 и 56. Сравнение с другими городами не представляется возможным из-за отсутствия некоторых данных.

7. Заключение
В преддверии Первой мировой войны бундовским организациям как в России, так и за границей удалось привлечь на свою сторону новых активных членов. С началом глобального конфликта Заграничный комитет и Центральное бюро работали над публикацией, регулярными известиями о положении еврейского населения в России и преследованиях, которым оно подвергалось. Сразу же после Февральской революции было принято решение распустить все бундовские группы за границей, включая Заграничный комитет, а большинство бундовцев возвратилось в Россию.
Организация Бунда за границей позволила многим живущим в изгнании бундовцам бороться за свои идеалы, даже если они были вынуждены под давлением обстоятельств оставаться вдалеке от родины. С помощью Заграничного комитета и Центрального бюро эмигрировавшие бундовцы создали сеть поддержки, которую на протяжении многих лет ценил Центральный комитет. По-моему, не случайно, что эти органы возникли в Швейцарии, и, несмотря на многие проблемы, например, высылку Арона Кремена, почти 20 лет оставались в этой стране, которая отвечала всем условиям для реализации подобного предприятия.

Примечания
1. Auszug aus dem Protokoll der Sitzung des Schweizerischen Bundesrates, 17.04.1901, BAR E21 13908.
2. См.: Claudie Weill: Russian Bundists Abroad and in Exile, 1898-1925, in: Jacobs, Jack (Hg.): Jewish Politics in Eastern Europe. The Bund at 100, Palgrave 2001.
3. Hausdurchsuchungsprotokoll, 24.04.1906, BAR E21 7086.
4. Verhoerprotokoll von David Machlin, 25.04.1906. BAR E21 7086.
5. Ibid.
6. Ibid.
7. Der Kantonschemiker an Regierungsstatthalter Bern, 25.04.1906, BAR E21 7086.
8. ?Erklaerung?, Der Bund vom 28.04.1906, Nr. 197, 57. Jahrgang.
9. Algemeyner Yidisher Arbeter Bund Collection, Bund-Archiv im IISH, Amsterdam, Dossier 15.
10. Brief an den Schweizerischen Bundesrat, 02.05.1906, BAR E21 7086.
11. Die Schweizerische Bundesanwaltschaft an das Schweizerische Justiz- und Polizeidepartement, 03.05.1906, BAR E21 7086.
12. Франсиско Феррер Гардиа (1849-1909) ? каталонский анархист. Как сторонник республиканских идей он был вынужден эмигрировать в Париж. В начале 20 века он основал школу свободомыслящих в Барселоне. Он был обвинен в организации восстания в июле 1909 г., кроваво подавленного испанским правительством, и казнен 13 октября того же года. (См.: Brockhaus Enzyklopaedie Online) Его казнь вызвала протест во многих европейских странах. В Женеве вечером 15 октября состоялась акция протеста в Brasserie Handwerck (См. газету ?Le Journal de Gen?ve? vom 15.10.1909, Nr. 281, 24. Jahrgang) Как пишет в своих воспоминаниях Михаил Шишкин (S. 60) и как свидетельствуют отчеты женевской полиции федеральному прокурору, в этом зале левые группы и русские эмигранты всех политических направлений часто проводили свои собрания. (См. досье ?Русские в Швейцарии? в Федеральном архиве). Статья не сообщает, кто конкретно являлся организатором этого мероприятия. Все же можно предположить, что речь идет о ком-то из швейцарцев. Это позволяет еще раз подтвердить связь между бундовцами и женевскими активистами.